— Яд, — охнул Хани. Ему еще ни разу не приводилось сталкиваться с действием отравы, но угадал он безошибочно. Мерзкий холодок пробежал по спине, заставив волосы на голове зашевелиться. Хани, не дрогнув, встретил бы сверкающий меч или свистящую стрелу, но черное ядовитое жало внушало необоримый ужас.

А вон еще один труп, еще один… И все такие же распухшие, зловонная пена пузырится в разинутых ртах.

Хани шарахнулся к костру, едва не влетев прямо в тлеющие угли. Мелькнули несколько неясных теней.

— Не подходи! — крикнул Хани.

Но эти двое не обратили на него ни малейшего внимания. Первым был один из воинов Дъярва. Он неловко отмахивался длинным мечом от нападающего. Его движения были слабыми и неверными, словно северянин был пьян. В слабом свете догорающего костра Хани едва сумел разглядеть кошмарное создание. Сначала он принял неприятеля за принцессу — такой маленькой изящной фигурки больше не было ни у кого. Однако, приглядевшись внимательней, убедился в ошибке. Ночной призрак походил на человека — и не был им. Так напоминает хозяина его тень. Вроде бы все на месте, но нет лица, руки мельтешат то здесь, то там…

Тень! Эта догадка молнией пронзила Хани. Вот кем был призрак!

Северянин из последних сил отражал удары врага. Руки тени стремительно удлинялись, и не то растопыренная пятерня, не то когтистая лапа тянулась к горлу человека. Несколько раз секира отбрасывала лапу назад, не причиняя ей, однако, вреда. Но один удар запоздал, и рука-лапа вцепилась прямо в лицо человека. Истошный вопль, больше всего похожий на звериный вой, ударил по нервам. Воин рухнул навзничь.

Тень немного помедлила и повернулась к Хани. Тот облизнул пересохшие губы и взмахнул мечом. Костер за спиной вдруг загорелся ярче. Хани различил, что тень вовсе не черная, как ей полагается. Бесформенная переливающаяся масса складывалась из бесчисленных черных и белых пятнышек, которые каждое мгновение менялись местами, сливались в крупные гранулы и тут же рассыпались.

Тень шагнула к Хани, тот невольно попятился. Нога подвернулась, и он упал, едва не рухнув на угли. Хани успел подумать, что ему пришел конец, но на пути тени вырос Дъярв. Он кошкой выпрыгнул из темноты, подскочил к огню и левой рукой выхватил из костра пылающую головню.

Тень замерла в нерешительности, и Дъярв напал на чудовище первым. Лезвие смертоносной секиры пересекло тень сверху донизу, Хани отчетливо видел это. Однако тень не шелохнулась, а ведь человека такой удар разрубил бы надвое… Метнулась ядовитая лапа, но Дъярв ловко отбил выпад головней. И лапа загорелась тусклым синеватым пламенем!

Тень заметалась, заверещала, но огонь разгорался все сильнее. В воздухе поплыл неприятный запах чеснока, повалил густой белый дым, стелющийся по земле. Судорожно дергаясь, тень бросилась наутек. Однако пламя стремительно пожирало ее, и через несколько мгновений только странный белый налет на земле напоминал о случившемся. Дъярв поскреб этот налет пальцем, осторожно лизнул, сморщился и принялся плеваться.

— Яд! — проворчал он.

Хани лежал, не в силах шевельнуть рукой. Дъярв брезгливо вытер палец о траву.

— Огонь! Больше огня! Они боятся пламени!

— Откуда они взялись? — спросил Хани, сумев наконец подняться.

— Какое-то черное колдовство. Стража на своих местах и не спит. Они клянутся, что в лагерь не могла проскользнуть и мышь. Значит, измена подкралась изнутри.

— Смотри! — вскрикнул Хани, когда из темноты появилась еще одна темная фигура и направилась к ним.

Дъярв молниеносно швырнул головню. Она затрещала и вспыхнула на лету, рассыпая сотни искр. Короткий проблеск обрисовал бледное лицо.

— Принцесса! — не поверил своим глазам Дъярв.

Хани, повинуясь безотчетному наитию, поднял меч, свечение которого становилось все ярче. Плавным движением он очертил острием меча круг, зеленый луч коснулся головы Ториль. Принцесса вздрогнула и остановилась. Хани страстно захотелось, чтобы его меч вновь обрел силу, сокрушившую мертвого короля. И действительно — золотая змейка пробежала по зеленому лучу и коснулась лица Ториль. Принцесса вскрикнула и обеими руками закрыла лицо, потом упала ничком.

— Ты убил ее, — в бешенстве прошипел Дъярв.

— Нет, — устало ответил Хани. — Мне… холодно… — И ледяная темнота проглотила его.

Когда Хани очнулся, то обнаружил, что лежит у костра, закутанный в меховые плащи. Дъярв и Ториль о чем-то мирно беседуют, а Рюби помешивает в кипящем котелке.

— Очнулся? — не скрывая радости, спросила она. — Тогда выпей.

Клокочущее снадобье показалось Хани расплавленным свинцом, так оно обожгло все жилочки, каждый мускул измученного тела. Он с трудом удержался от крика. Рюби, укоризненно качая головой, выговаривала ему, как напроказившему ребенку.

— Второй раз ты берешься не за свое дело. Я ведь вполне могла и не успеть.

— Что с принцессой?

— Все в порядке.

Услышав, что говорят о ней, Ториль церемонно поклонилась.

— Я благодарна тебе за спасение. Ты разрушил колдовство, наведенное Орком Великим, и помог мне вырваться из лап мрака. Я полагаю, мой отец по достоинству оценит твой подвиг, титул принца лишь в малой степени вознаградит тебя за страдания.

Хани поглядел на ее измученное, похудевшее лицо и улыбнулся. Зато Рюби неожиданно сухо ответила:

— Не думаю, что король сможет наградить его щедрее, чем сделал это он сам. Человек, так щедро расходующий силы души ради других — выше земных наград. Присмотрись.

Ториль тоже помрачнела.

— Может, ты и права. Не ради него, а ради самих себя, чтобы не потерять уважение людей, мы с отцом наградим его.

— Я тоже благодарен тебе, — вмешался Дъярв.

Хани широко раскрытыми глазами уставился на него, однако так и не понял, что хотел сказать вождь северян. И не понял, чему смеялась Рюби.

9. БИТВА

Армия двинулась было на юг, к горным крепостям Найклоста, но поход оказался недолгим. На третий день с тревожным клекотом прилетел один из коршунов. Он кружился над головой Рюби, суматошно хлопал крыльями, словно пытался что-то сказать. Дъярв, поглядев на его старания, вытянул руку в прочной кожаной перчатке, и птица уселась прямо к нему на кисть. Коршун вытянул шею, едва не касаясь лица Дъярва, торопливо защелкал клювом и вновь заклекотал. Но Дъярв лишь пожимал плечами, речь птицы оставалась непонятной ему. Зато подошедшая Рюби, когда выслушала крылатого разведчика, заметно встревожилась.

— Помяни нечисть — она тут как тут.

— О ком ты? — поинтересовался Дъярв.

— О Лосте, вечном и неизменном в семнадцатом воплощении, Флоунинге благородном. — Обычно спокойная и уравновешенная Рюби не скрывала раздражения.

— Но ведь мы сами ищем его.

— Ищем. Однако если он движется нам навстречу с целой армией, то беседа может получиться совсем иной, чем нам хотелось бы.

— Интересная новость, — присвистнул Хани.

Дъярв ненадолго задумался.

— Не знаю, что на уме у Лоста, не берусь даже пытаться угадать. Но придется на всякий случай изготовиться к сражению, ведь проще сдвинуть горы, чем жителей Найклоста выманить из их теснин. Однако ведь вышли же… Да еще целой армией. Даже если Лост задумал напасть на кого-то другого, и то я не уверен, что ему не захочется опробовать свои силы в деле. Его армия несколько веков просидела в крепостях, он наверняка пожелает дать ей маленький урок. Впрочем, я подозреваю, что он идет навстречу именно нам. Но я не мальчишка, которого можно застать врасплох. Если Лост желает иметь сражение, он его получит.

Хани этот воинственный настрой показался не слишком оправданным, и он счел нужным возразить:

— Не следует спешить. Ведь мы своими приготовлениями вполне можем сами подтолкнуть Лоста к нападению, хотя сейчас он такого намерения не имеет. Может, он ищет не противников, а союзников.

— Хотела бы я, чтобы это было так, — недоверчиво качнула головой Рюби. — Я очень сильно опасаюсь, что Лост ищет встречи именно с нами. И армию прихватил с собой не для того, чтобы устроить парад в нашу честь.